 |
| Джон Кольер "Леди |
11 июля 1040 года в Англии некая леди Годива в знак протеста против того, что ее муж граф Леофрик обложил население города непомерными налогами, проехала по улицам на коне абсолютно обнаженной. Другой муж просто отходил бы супругу дубиной (по английским законам глава семьи до сих пор имеет право бить жену палкой), но не таков был граф. Он по достоинству оценил демарш супруги и отменил драконовские поборы. Благодарные англичане до сих пор в этот день поминают мужественную женщину и даже установили памятник на родине героини. Кроме того, образ Леди Годивы вдохновлял и поэтов и художников на творчество, которое сегодня я представляю в своем блоге.
 |
| Felicia Cano |
«Годива» (Альфред Теннисон)
Перевод И.А. Бунина
Я в Ковентри ждал поезда, толкаясь
В толпе народа по мосту, смотрел
На три высоких башни – и в поэму
Облек одну из древних местных былей.
Не мы одни – плод новых дней, последний
Посев Времен, в своем нетерпеливом
Стремленьи вдаль злословящий Былое, –
Не мы одни, с чьих праздных уст не сходят
Добро и Зло, сказать имеем право,
Что мы народу преданы: Годива,
Супруга графа Ковентри, что правил
Назад тому почти тысячелетье,
Любила свой народ и претерпела
Не меньше нас. Когда налогом тяжким
Граф обложил свой город, и пред замком
 |
| Сальвадор Дали |
Звучали вопли: «Подать нам грозит
Голодной смертью!» – в графские покои,
Где граф, с своей аршинной бородой
И полсаженной гривою, по залу
Шагал среди собак, пошла Годива
И, рассказав о воплях, повторила
Мольбу народа: «Подати грозят
Голодной смертью!» Граф от изумленья
Раскрыл глаза. – «Но вы за эту сволочь
Мизинца не уколете!» – сказал он.
«Я умереть согласна!» – возразила
Ему Годива. Граф захохотал,
Петром и Павлом громко побожился,
Потом по бриллиантовой сережке
Годиве щелкнул: «Россказни!» – «Но чем же
Мне доказать?» – ответила Годива.
И жесткое, как длань Исава, сердце
Не дрогнуло: «Ступайте, – молвил граф, –
По городу нагая – и налоги
Я отменю», – насмешливо кивнул ей
И зашагал среди собак из залы.
 |
| Edmund Blair Leighton (1892) |
Как вихри, закружились в ней и долго
Вели борьбу, пока не победило
Их Состраданье. В Ковентри герольда
Тогда она отправила, чтоб город
Узнал при трубных звуках о позоре,
Назначенном Годиве: только этой
Ценою облегчить могла Годива
Его удел. Годиву любят, – пусть же
До полдня ни единая нога
Не ступит за порог и ни единый
Не взглянет глаз на улицу: пусть все
Затворят двери, спустят в окнах ставни
И в час ее проезда будут дома.
Потом она поспешно поднялась
Наверх, в свои покои, расстегнула
Орлов на пряжке пояса – подарок
Сурового супруга – и на миг
Замедлилась, бледна, как летний месяц,
Полузакрытый облачком... Но тотчас
 |
| Сальвадор Дали |
Почти до пят волну волос тяжелых,
Одежду быстро сбросила, прокралась
Вниз по дубовым лестницам – и вышла,
Скользя, как луч, среди колонн, к воротам,
Где уж стоял ее любимый конь,
Весь в пурпуре, с червонными гербами.
На нем она пустилась в путь – как Ева,
Как гений целомудрия. И замер,
Едва дыша от страха, даже воздух
В тех улицах, где ехала она.
Разинув пасть, лукаво вслед за нею
Косился желоб. Тявканье дворняжки
Ее кидало в краску. Звук подков
Пугал, как грохот грома. Каждый ставень
Был полон дыр. Причудливой толпою
Шпили домов глазели. Но Годива,
Крестясь, все дальше ехала, пока
В готические арки укреплений
Не засияли цветом белоснежным
Кусты густой цветущей бузины.
Тогда назад поехала Годива –
Как гений целомудрия. Был некто,
Чья низость в этот день дала начало
Пословице: он сделал в ставне щелку
И уж хотел, весь трепеща, прильнуть к ней,
Как у него глаза оделись мраком
И вытекли, – да торжествует вечно
Добро над Злом. Годива же достигла
В неведении замка – и лишь только
Вошла в свои покои, как ударил
И загудел со всех несметных башен
Стозвучный полдень. В мантии, в короне
Она супруга встретила, сняла
С народа тяжесть податей – и стала
С тех пор бессмертной в памяти народа.
Благодарю Lazar N. Cane, в дневнике которого я нашел столько много картин про Леди Годиву (см. здесь).
