1. Еще св. Августин (354-430 гг.) писал о том, что государство, лишенное правосудия, есть не что иное, как шайка разбойников (По книге «Правда Виктора Суворова. Переписывая историю Второй мировой». М. 2006. С. 170).
2. Пусть торжествует правосудие, хотя бы обрушилось небо (Латинская пословица).
3. Дело судьи — истолковать закон, а не даровать его (Фрэнсис Бэкон (1561-1626) – английский философ, историк, политический деятель, основоположник эмпиризма).
4. Решение Страшного суда можно обжаловать в Страшном Апелляционном суде («Комсомольская правда», 28 января 2009).
5. Он говаривал, что по виду судейских учреждений всегда можно заключить, уважают ли законность в данной местности. В России судебные присутствия грязны, тесны и обшарпанны, вот и творятся в них всяческие неправды и злоупотребления (Борис Акунин «Пелагия и белый бульдог». М. 2002. С. 233).
6. В юности он любил рассказы о Шерлоке Холмсе. И только обучаясь в Академии ФСБ, понял: ни одно дело великого сыщика нельзя было направить в суд. Потому что предположения, догадки и складная интерпретация фактов не годятся для обвинительного приговора. Ну, бегала по болотам огромная, намазанная фосфором собака, да – это факт. Но что он доказывает? Обвиняемый объяснит: да, пошутил, раскрасил пса для смеха… И что дальше? Или с «пестрой лентой»: привез змею, куда она ползала – понятия не имею. Опять-таки: что дальше? Да ничего! Злой умысел не доказан, чопорные английские присяжные оправдывают их на первом же слушании (Данил Корецкий «Рок-н-ролл под Кремлем. Книга третья: Спасти шпиона». М. 2008. С. 392).
7. У Честертона есть рассказ о том, как отец Браун в ходе раскрытия очередного преступления рассказывает нескольким солидным людям о том, как сын убитого человека отомстил убийце – опасному маньяку. Собеседники священника быстро согласились с тем, что самосуд в этом случае заслуживает оправдания с учетом чрезвычайных обстоятельств. Тогда Браун объяснил им, что убитый маньяк – знаменитый миллиардер, один из столпов общества. И на попытку собеседников пересмотреть свою позицию и осудить мстителя, тихий священник «вскрикнул резко, словно выстрелил из пистолета». Он сказал, что не может быть никаких различий: «Выбирайте что угодно – ваш мятежный самосуд или нашу скучную законность, но ради Господа Всемогущего, пусть уж будет одно для всех беззаконие или одно для всех правосудие» (Алексей Макаркин «Мы и они» // Ежедневный журнал. 19 августа 2009).
