Книга его сплошь исторические байки, анекдоты, сплетни, слухи и устные пересказы. Но читается всё на одном дыхании. Да и по материалу представленному ниже вы можете об этом догадаться. Поэтому скажу только одно... Приятного прочтения.
Юрий Борев "Власти-мордасти". М.: "Пропаганда". 2003.
В 1904 году в связи с рождением наследника Николай II отменил в России телесные наказания (С. 13)
Прозорливое суждение Николая II. «Нынешний порядок терпим быть не может. Но его изменение чревато великими потрясениями» (С. 13)
Сокращение штатов по-царски. Николай II сократил число генералов своей свиты в пять раз. Сэкономленные деньги были переданы для раненых на фронте воинов (С. 14)
Кавалер четырех Георгиевских крестов мог сидеть в присутствии императора, что не дозволялось даже великим князьям – братьям царя (С. 14)
Холопство бунтаря. Во время крестьянского бунта детина пошел на Столыпина с дубиной. Столыпин сбросил шинель и со словами: "Подержи!" – швырнул ее навстречу детине. Тот выронил дубину и угодливо подхватил шинель (С. 21).
Столыпин говорил: «Умейте отличать кровь на руках врача от крови на руках палача» (С. 21).
– Как фамилия? – спросил Николай II у солдата.
– Романов, ваше величество.
– Уж не родственник ли ты мне? – пошутил царь.
– Так точно, родственник: вы отец России, а я ее сын (С. 24).
В России царь – опасная профессия. За триста лет существования династии Романовых шестнадцать царей умерли насильственной смертью. Так что убийство Николая II – дело для истории обычное (С. 26).
Участники цареубийства решили создать сборник воспоминаний. Сталин запретил издание и велел «вообще помалкивать» (С. 26).
Декарт говорил: «Лучше менять свои желания, чем порядок мира» (С. 34).
Декарт говорил: «Лучше менять свои желания, чем порядок мира» (С. 34).
Дьявол взял Россию у Бога взаймы (С. 34).
Керенский в 1925 году в Париже вспоминал: «При царе народ так привык к хлысту, что в человеческом отношении нашей власти увидел безволие» (С. 35).
В конце жизни Керенский жаловался: «Никто не хочет истины. Все хотят верить в легенды». Особенно его раздражала придуманная большевиками легенда о том, что он покинул Зимний, переодевшись в женское платье (С. 36).
Телевизионное обращение Карла Маркса: «Пролетарии всех стран, извиняйте!..» (С. 39).
Бисмарк – о Марксе: «С этим бухгалтером еще наплачется вся Европа» (С. 39).
В конце жизни Керенский жаловался: «Никто не хочет истины. Все хотят верить в легенды». Особенно его раздражала придуманная большевиками легенда о том, что он покинул Зимний, переодевшись в женское платье (С. 36).
Телевизионное обращение Карла Маркса: «Пролетарии всех стран, извиняйте!..» (С. 39).
Бисмарк – о Марксе: «С этим бухгалтером еще наплачется вся Европа» (С. 39).
В марксизме были заложены две идеи: идея справедливости и идея насилия как пути к справедливости. Поэтому «из Маркса» вышли социал-демократы, еврокоммунисты, приверженцы социализма с человеческим лицом, с одной стороны, и большевики-ленинцы, большевики-сталинцы, маоисты, террористы – с другой (С. 41).
По мнению Бакунина, добро, как только оно предписано, становится злом. Бердяев эту мысль высказал так: «Насильственно вводимое добро превращается в зло» (С. 41).
Бунин рассуждал: «Есть два типа в народе. В одном преобладает Русь, в другом – Чудь, Меря. Но и в том, и в другом – шаткость: переменчивость настроений и обликов». Народ сам сказал про себя: «Из нас, как из дерева – и дубина, и икона, – в зависимости, кто обрабатывает: Емелька Пугачев или Сергий Радонежский» (С. 41-42).
По мнению Бакунина, добро, как только оно предписано, становится злом. Бердяев эту мысль высказал так: «Насильственно вводимое добро превращается в зло» (С. 41).
Бунин рассуждал: «Есть два типа в народе. В одном преобладает Русь, в другом – Чудь, Меря. Но и в том, и в другом – шаткость: переменчивость настроений и обликов». Народ сам сказал про себя: «Из нас, как из дерева – и дубина, и икона, – в зависимости, кто обрабатывает: Емелька Пугачев или Сергий Радонежский» (С. 41-42).
Многоголосье. Розанов сказал об Октябре: «С лязгом и грохотом опустился над русской историей занавес». Бунин назвал дни революции окаянными. Ахматова – истинным началом железного века. Для Блока это была «космическая музыка сфер». Для Маяковского – «моя революция». Осип Мандельштам считал, что в революцию один ограблен волею народа, другой ограбил сам себя. А много позже Григорий Померанц скажет: «Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступающего в битву за добро, за истину, за справедливость... Страшен дух ненависти в борьбе за правое дело» (С. 45).
Топливо революции. Когда объявляют войну дворцам, первыми сгорают хижины (С. 46).
Топливо революции. Когда объявляют войну дворцам, первыми сгорают хижины (С. 46).
«Грабь награбленное». По поводу этого ленинского лозунга Короленко говорил: «Это не справедливость, а разбой». Он считал, что большевистское правительство погибнет от лжи. Но сначала погибнет интеллигенция (С. 52).
Кому как повезет. Девочка пишет письмо в молодежную газету: "Дорогая редакция! Я очень некрасивая. Наверное, меня никто никогда не возьмет замуж. Что мне делать?" Редакция отвечает: «Дорогая Катя! Ты не права. Внешность в человеке – не главное. Обратись к историческим примерам. Вот Надежда Константиновна Крупская – уж на что мордоворот, а гляди, какого орла отхватила!» (С. 60).
Сказочное детство без сказки. Указание Крупской, замнаркома Наркомпроса: сказки и приключения детям не давать (С. 61).
Кому как повезет. Девочка пишет письмо в молодежную газету: "Дорогая редакция! Я очень некрасивая. Наверное, меня никто никогда не возьмет замуж. Что мне делать?" Редакция отвечает: «Дорогая Катя! Ты не права. Внешность в человеке – не главное. Обратись к историческим примерам. Вот Надежда Константиновна Крупская – уж на что мордоворот, а гляди, какого орла отхватила!» (С. 60).
Сказочное детство без сказки. Указание Крупской, замнаркома Наркомпроса: сказки и приключения детям не давать (С. 61).
Сталин посмотрел "Отелло". Поинтересовались его мнением. Он подумал и сказал: «А этот – как его? – Яго – неплохой организатор» (С. 110).
На рубеже 30-40-х годов Сталин издал указ об уголовной ответственности за опоздание на работу свыше чем на двадцать минут. На следующий день после выхода указа Василий Качалов опоздал в театр на час.
Возникла паника, и директор театра запросил указания у Сталина. Сталин ответил:
– Я думаю, это не товарищ Качалов опоздал на репетицию на час, а репетиция началась на час раньше (С. 111).
Арабы говорят: «Когда умирает собака халифа, приходят все подданные. Когда умирает сам халиф, не приходит ни одна собака» (С. 213).
У французов есть поговорка: «Власть можно доверять только тому, кто ею немного тяготится». Одну из форм осуществления этого мудрого принципа придумали в Ватикане. Говорят, по крайней мере в далеком прошлом, там существовал негласный обычай выбирать как можно более старого и как можно более больного Папу. Это обеспечивало быструю сменяемость властителя. В конце брежневской эпохи всю прелесть и все выгоды этого обычая осознала советская номенклатура, с удовольствием терпевшая старческий маразм Брежнева в последние годы его правления, а после его ухода в мир иной упорно выбиравшая в генсеки недолгожителей — Андропова, а следом Черненко (С. 252).
Эмиль Кроткий как-то сказал: «Изменение мировоззрения вагоновожатого приводит к тому, что трамвай сходит с рельсов» (С. 294).
Ельцину приписывают формулировку: «Все, что мне нужно, — это теплая постель и неограниченная власть» (С. 295).
В России нет власти. Есть борьба за власть (С. 309).
Арабы говорят: «Когда умирает собака халифа, приходят все подданные. Когда умирает сам халиф, не приходит ни одна собака» (С. 213).
У французов есть поговорка: «Власть можно доверять только тому, кто ею немного тяготится». Одну из форм осуществления этого мудрого принципа придумали в Ватикане. Говорят, по крайней мере в далеком прошлом, там существовал негласный обычай выбирать как можно более старого и как можно более больного Папу. Это обеспечивало быструю сменяемость властителя. В конце брежневской эпохи всю прелесть и все выгоды этого обычая осознала советская номенклатура, с удовольствием терпевшая старческий маразм Брежнева в последние годы его правления, а после его ухода в мир иной упорно выбиравшая в генсеки недолгожителей — Андропова, а следом Черненко (С. 252).
Эмиль Кроткий как-то сказал: «Изменение мировоззрения вагоновожатого приводит к тому, что трамвай сходит с рельсов» (С. 294).
Ельцину приписывают формулировку: «Все, что мне нужно, — это теплая постель и неограниченная власть» (С. 295).
В России нет власти. Есть борьба за власть (С. 309).
Для тех, кто пишет законы, законы не писаны (С. 309).
Большинство российских политиков испачканы сегодня кто грязью и ложью, кто корыстью и воровством, кто кровью и нефтью, а кто и тем, и другим, и третьим. На выборах за кого голосовать? Разве что за тех, кто до сих пор не участвовал в политике. А уклониться нельзя — Бисмарк верно говорил: «Неучастие в политике не уберегает человека от ее последствий» (С. 310).
Когда на де Голля два-три дня не публиковали карикатур в газетах или о нем переставали рассказывать новые анекдоты, он начинал волноваться: «Мой авторитет в стране падает!» Хорошо бы нашим политикам (в том числе и из самых высших эшелонов власти) обладать таким сознанием (С. 317).
Большинство российских политиков испачканы сегодня кто грязью и ложью, кто корыстью и воровством, кто кровью и нефтью, а кто и тем, и другим, и третьим. На выборах за кого голосовать? Разве что за тех, кто до сих пор не участвовал в политике. А уклониться нельзя — Бисмарк верно говорил: «Неучастие в политике не уберегает человека от ее последствий» (С. 310).
Когда на де Голля два-три дня не публиковали карикатур в газетах или о нем переставали рассказывать новые анекдоты, он начинал волноваться: «Мой авторитет в стране падает!» Хорошо бы нашим политикам (в том числе и из самых высших эшелонов власти) обладать таким сознанием (С. 317).
Объявление в Центральной избирательной комиссии: «Выбранный президент возврату и обмену не подлежит» (С. 318).