Уходя на выходные... Новые рассказы Алексея Козлачкова - 4. "Бабушка в лагуне"

Алексей Козлачков

Как и обещал здесь, публикую новые рассказы Алексея Козлачкова (см. "Полное собрание ссылок"). Сегодня размещаю "Бабушка в лагуне".

Бабушка в лагуне

          Милая еврейская бабушка лет 70-ти с хвостиком тихо соскользнула в венецианскую лагуну едва кораблик, на котором мы приплыли в Венецию, скрылся в осеннем тумане... Я не успел ничего сделать...

          Бабушка эта вообще во все время экскурсии вызывала мои опасения. Она все переспрашивала и очень боялась потеряться, поэтому записывала названия улиц и поворотов. В то же время, останавливалась возле всех витрин со стильной одеждой, открыв рот, разглядывала их, а потом просто бегом пускалась вслед за группой. На паузах она все время пыталась увязаться за мной, чтоб не потеряться. Так что вместо передышек, я разговаривал с бабушкой. Как все бабушки она меня прежде всего расспрашивала про личную жизнь, жен-детей и делала комплименты образованности и... широте плечей. Она была, пожалуй, самой старшей по возрасту туристкой во всей группе, тем не менее, всегда ходила с накрашенными губами, довольно изящным платком на шее и в элегантной шляпке, брала меня под руку и даже кокетливо прижималась к плечу всем телом, когда нужно было потесниться на ходу от встречного потока туристов. Постепенно я к ней проникся симпатией и почти нежностью, если бы мне не надо было в паузах кое-что повторять (я тогда лишь встраивался в профессию) – я б с ней и не разлучался, слушал бы потихонечку о ее

родственниках и подругах, о ее прежних путешествиях, о прочитанных книгах. «А вот Коэльо «11 минут», мне кажется он не совсем прав, счастье длится дольше, его нельзя измерить только этим актом, чувственность непреходяща...» Это уже тянуло на эротическую философию, что было как-то неожиданно... от бабушки. Вообще же она производила впечатление хрупкости, легкой кокетливости, в облаках витательности и непролазной интеллигентности питерского пошиба... Но я не мог отвлекаться от своих занятий надолго, а потому в паузах между экскурсиями доводил ее до стратегических направлений к месту встречи, указывал путь и лишь тогда садился за повторение бесчисленных фамилий итальянских художников, архитекторов и дат. Однажды бабушка посмотрела на меня, глубоко вздохнула и сказала мне, причем прилюдно: "Эх, было бы мне лет хотя бы на 50 поменьше!"

          Я поглядел на нее почти влюбленно... Все поняли, что между нами уже установилась какая-то связь...

          В Риме она поразила меня тем, что единственная из пожилой части группы буквально взлетела на Капитолийский холм в конце экскурсии. Я обычно даю два возможных варианта поведения: кто устал – идут пешком к Колизею в обход форумов, кто не устал – залезают со мной на холм, а потом длинным путем тоже к Колизею. Люди пожилые и среднего возраста так ухайдакиваются за день, что на холм поднимаются редко. Не все и молодые-то туда идут. А тут поднимаюсь, оборачиваюсь и... не могу скрыть удивления – бабушка стоит на холме среди исключительно молодежи. Причем поднялась сюда одной из первых, можно сказать взлетела на Капитолий... «Вы же сказали, что это самый впечатляющий вид на развалины Древнего Рима, как я могла пропустить», – сказала она, стоя со мной возле Марка Аврелия на коне и глядючи на меня глазами влюбленной гимназистки на учителя. На вершину холма как раз только выползали запыхавшиеся молодые люди из нашей группы.

          Ну и вот... В Венеции, только скрылся из виду наш кораблик, я подхожу к месту, где паркуются гондолы, и у меня здесь обычно следует рассказ про гондолу, гондольеров, традиции, как это все не просто, сколько стоит... Я стою спиной к лагуне на ее берегу и рассказываю, народ смотрит на гондолы, лагуну и на меня. Кое-где набережная спускается к воде ступеньками, это как раз старинные причалы гондол, один из них у меня за спиной. Я не сразу разобрался, что они очень опасные. Потом уже, как раз после этого случая и нескольких других падений, я где-то в бесконечной литературе про Венецию прочитал такую фразу - «истрийский мрамор венецианских набережных убил больше народу, чем турецкий флот». К тому времени я уже понял, что это не преувеличение. Осенью и зимой нечистая вода намывает на ступеньки очень скользкий грязно-зеленоватый налет из мелких водорослей, так вот если бы эти ступеньки намазать вазелином, то это было бы более устойчивой опорой для ноги, чем эти водоросли. Кажется. что нога скользит еще не успевая полностью продавить тончайший   слой этой   слизи, не коснувшись мрамора... Устоять совершенно невозможно без посторонней помощи. Ну а потом — падение хребтом о мраморную ступеньку и сразу на дно, – вот поэтому набережная и соперничала в смертоубийстве с турецким флотом.  Однажды и сам я на себе испытал действие этой слизи... Стоял с тремя девицами после экскурсии в конце переулка, выходящего к каналу, на краю — пили вино. Вдруг одна девица неосторожно ступила на темный налет на мраморных ступеньках, взмахнула руками — ах! — и уже в воде, другая ей руку тянет, шаг вперед — и тоже в воде, я было ухватил падающую за руку – ещ полшага и опора ускользнула из под моих ног — полетел в канал. А водичка в канале нечистая — потом какой-то зуд пошел по ногам. А девицам и вовсе ущерб — все свои приборы промочили. Вино мы так и не допили.

          Вот и в тот раз с бабушкой, я стою, докладываю... и вдруг, вижу на лицах обращенных ко мне туристиков, глядящих на канал за мою спину мгновенное выражение ужаса и громкий вздох изо всех 60-ти ртов – ииэх!... Всплеска я не слышал...
          Оборачиваюсь – вижу в лагуне плавает моя бабушка. Не кричит, помощи не зовет, просто плавает так медленно, пофыркивает. И даже не очень-то испугана. Хорошо хоть плавать-то умела и не зашиблась, помню, подумал я тогда. Двое наших мужиков схватили ее за шиворот и благополучно вытащили на берег, умудрившись сами туда не съехать, для чего мы организовали цепь из 3-х человек.

          Я был в ужасе, поскольку один из всех представлял всю неприятность ситуации. Кораблик за нами придет только через 6 часов, бабушка промокла почти полностью, в Венеции не лето - 9 градусов, да еще и ветер. Переодеться ей не во что, да и негде. Я перебирал возможные ситуации: переодеть бабушку во все, что кто даст, сняв с себя... готов был снять и свою куртку, в которой бы бабуля утонула... Но где? Снять гостиницу на 5 часов, чтоб бабушка просушилась.... Кто заплатит за это? В Венеции самые дорогие ночлеги в Италии. Позвонить и попросить кораблик вернуться, чтоб отвез бабушку к стоянке автобуса, где она сможет и обогреться, и переодеться... Хозяева наверняка выставят счет, который будет не меньше гостиничного... Да и что бы стала делать вся группа, пока бы я стал спасать незадачливую ныряльщицу, все кувырком... Что ж – стал звонить хозяину кораблика, не помирать же бабушке... Тем более, мы с ней так подружились...

          И тут бабушка сама разрешила всю ситуацию в совершенно неожиданную для меня сторону...

          Вся мокрая, как только что упавший в воду человек, истекая лужами под себя... она решительно схватила меня за звонящую руку и отвела ее от уха:

          – Нет-нет, ничего не надо, я всю жизнь мечтала посмотреть Венецию ... и искупаться.

          Я подумал про бабушку в очередной раз с симпатией: какая мужественная, еще и шутит.

          – Вы ж простудитесь...

          – Нет-нет, я скорее умру от сердечного приступа, но не простужусь. Я зимним плаванием занимаюсь. Я же морж, мы купаемся возле Петропавловской крепости,  это вы все простудитесь, если будете стоять на ветру, а мне от этого только хорошо.

          И тут бабушка бодро обратилась к группе, и попросила сфотографировать мокрой на фоне лагуны, и почему-то поинтересовалась наличием таймера в фотоаппарате. А потом стала быстро раздеваться прямо на набережной на виду у толпы народа и выжимать вещи. Я подумал, что старушка ведет себя настолько отважно, что сейчас нам может повезти окончательно, и мы увидим голую бабушку. Я отправил ее для этой цели с двумя участливыми женщинами из группы в одну из венецианских подворотен. Она вышла оттуда почти счастливая, в помятой после выжимания одежде и туфлях на босу ногу.

          – Всю жизнь мечтала искупаться в Венецианской лагуне, – сказала она.

          И тут я впервые заподозрил, что это уже не шутка. Но, с другой стороны – слишком уж экстравагантно для серьезной еврейской бабушки 70-ти с лишним лет, родом из Санкт-Петербурга, учительницы географии по профессии. Мысль эта не оставляла меня во все время экскурсии по Венеции и, наконец, улучив момент в одной из пауз, когда наши туристки бродили, покупая сувениры, я предложил бабушке выпить кофе с коньяком, чтоб спокойненько поговорить. Повторять мне было уже ничего не надо, Венеция — последний город в расписании. Да и хотелось тоже внести свой вклад в оздоровление бабушки, коньяк, по моему разумению, ей бы не помешал. Бабушка счастливо улыбнулась как будто ждала этого приглашения. Мы сели в кафе рядом с Риальто, и это было легкомысленной затеей, там цены втрое. Ну да ладно — здоровье отважной путешественницы важнее. После рюмки в ее глазах появилось влажное сияние. Она прижалась к моему плечу: «Спасибо вам, спасибо вам, дорогой мой, я этого никогда не забуду...»

-      Чего — коньяка или ныряния в лагуну? – спросил я.

-      И того и другого. Это так пикантно, пикантно и одновременно возвышенно – плыть в лагуне на фоне храмов и гондол, а потом пить коньяк в настоящем венецианском кафе с прекрасным молодым человеком, искушенным в тайнах Венеции, это так поэтично... Вы помните Блока «холодный ветер от лагуны, гондол печальные гроба, я в эту ночь больной и юный, простерт у львиного столба...», – продекламировала она в необыкновенном воодушевлении, делая плавные всплески руками.

          Странное дело, но у меня не исчезало раздвоенное чувство в отношении к этой женщине, я не всегда понимал как оценивать то, что она говорит: иной раз мне казалось, что это некая тонкая петербургская ирония (ну не всерьез же она!), а минутой позже я не был в этом уверен. Это порождало еще чувство неловкости, я боялся что-то такое сказать, что бы разрушило мой возвышенный образ в ее представлении. Тут бы я рисковал оказаться либо циником, либо человеком без чувства юмора (хотя что мне Гекуба, а также я бабушке?) А вот поди ж ты –  она уже управляла мной вовсю... Неловкость — это уже зависимость, я почему-то боялся бабушкиного во мне разочарования.

-      Так вы что – специально что ли прыгнули в воду? – спросил-таки я.

 Она кокетливо потупилась...

 – Вы только не сердитесь, вы меня поймете, я знаю... Видите ли, я буду теперь единственным членом нашего клуба, который искупался в Венецианской лагуне в конце октября. Хорошо бы было, конечно, еще немного попозже –  в ноябре или декабре, но это уже не совпадало с моими возможностями... А то у нас разные люди приезжают из разных стран –  одни в Канаде в Онтарио, другие в Амазонке, но Амазонка это ерунда, теплая, третьи в Париже в Сене, кто-то в Рейне... я в Рейне-то тоже искупалась, но Рейном уже теперь никого не удивишь... А вот в Венеции осенью – я первая. Только вы никому не говорите, а то меня загрызут из-за доставленных волнений, да и сочтут за сумасшедшую.

-      А что же вы не подготовились, ну одежду бы сухую, полотенце там?

-      Да я не была уверена, что это сделаю... Ну, я же вас спросила еще в автобусе — купаются ли в лагуне, а вы долго  и подробно отвечали, что нет, мол, что венецианцы там никогда не купаются, только конченные идиоты... А когда я оказалась на берегу, я подумала: сейчас или никогда, ну и бог с ней с одеждой и со всем остальным, зато все произойдет... Ну а стала бы я медленно раздеваться? Да меня бы прежде скрутили и отправили в полицию или в сумасшедший дом

     Я, разумеется, никому не сказал о нашей тайне. Иначе бы загрызли обоих, а меня за соучастие.  Признаюсь, мне самому хотелось ее немножечко загрызть. Впрочем, это быстро прошло, после коньяку, а потом еще и обильного вина в венецианском ресторане, мне снова стало казаться, что это всего-лишь немного экстравагантная питерская ирония, выдумка... Ну, не всерьез же в лагуну-то нырять... просто поскользнулась.