Сегодня напишу пару строк о второй книге из трилогии, которая называется "Последняя Пасха" (тем более, что в понедельник уже начинается пасхальная неделя).
Считаю, что это самая динамичная и самая боевая книга из трилогии. Буквально в каждой главе происходят какие-то приключенческие и боевые события. Ну а про концовку книги и говорить нечего!
Такое впечатление, что в автор в одну книгу вложил все свои самые "боевиковые" и лихие задумки, вот и получилась столь насыщенная (иногда даже пересыщенная) книженция.
О том, что читается вторая книга трилогии на одном дыхании и говорить не буду, сами убедитесь.
И все-таки, у меня самый главный вопрос по поводу всего повествования, это... а это правда про "последнюю Пасху" Фаберже, ну про эти "яйца" или это чисто вымысел писателя? Это на самом деле было или автор просто писал про что-то другое, но столь же реальное, только правду он, конечно, не сказал и выдал это всё про якобы последний подарок Фаберже для Николая II?
Кто ж его знает? Я, во всяком случае, никаких подтверждений "реальности" сюжета в интернете не нашёл. У самого мэтра спрашивать - не прилично. Может кто знает какие подробности?
Ну и, конечно, несколько классных фраз и почти афоризмов...
Александр Бушков "Последняя Пасха"
(ОЛМА Медиа Групп. 2008)
– Ладно, – охотно согласился Кот Ученый, – будем пессимистами, трудно что ли…
– Ну конечно, – сказал Смолин, – пессимистам жить легче, точно тебе говорю. Когда заранее не ждешь ничего хорошего, и разочаровываться не приходится…(С.34)
Никогда ничего не просите. В крайнем случае лицемерно сокрушайтесь, напирая на то,
что свои обязательства вы свято выполнили, а подобного форс-мажора ожидать не мог никто. Этого достаточно (С.38) .... Он в соответствующих выражениях вторично изложил недавнюю печальную историю – и, выслушав ответный рык, перемежавшийся семиэтажными конструкциями, опять-таки ни о чем не просил прямо, даже не заикался – просто-напросто в голос печалился и сокрушался, не зная, как жить дальше… (С.39)
Он изъяснялся многословно, открыто, с видом человека, готового просидеть тут до заката, словоохотливо толкуя обо всем на свете, – так оно гораздо лучше, чем с каменной физиономией уходить в отказ, талдыча про пятьдесят первую статью…
Видно было, что на Кияшко [дознователь] его готовность к словесному извержению оказала обратное действие: она явно чуточку испугалась, что придется слушать клиента долго. Поторопилась прервать:
– Я не в этом смысле… Никто и не говорит, что вы там были, что-то слышали, видели… Свидетель – понятие растяжимое ... (С.46)
Смолин, честно признаться, особого сочувствия не испытывал: так оно и бывает, когда человек берется не за свое дело, вздумав (точнее, вбив себе в голову, что непременно сумеет) разбогатеть в одночасье. Кто ж виноват, умник захолустный… (С.78)
– Вот бежать пока что не стоит, – сказал Смолин, насколько мог мягко и убедительно. – Тот, кто драпает, не рассуждая, тот и проигрывает. Бежать надо умеючи, рассудочно… (С.95)
– Не любишь блатарей, Леший?
– Терпеть ненавижу, – согласился Леший. – Беспредельщиков – за беспредел, а так называемых «правильных» за то, что придумали эти самые понятия, то бишь закон, которому обязаны подчиняться все до единого, от Калининграда до Сахалина. Тут у меня с ними крепкие идейные разногласия. По моему глубочайшему убеждению, никто не должен создавать некие законы, обязывающие всех и на огромном пространстве. Хватит нам и одного государства с его законами, нехрен лишние придумывать, иначе от законов не протолкнуться… Твердые законы, Вася, нужны для ма-аленькой такой компании, как в песенке поется. Чтобы эта ма-аленькая компания, намертво спаянная своими собственными законами, воевала против всего мира. Вот тогда и будет ей счастье и богатство…(С.182-183)
– Анархизм, а?
– В чистом виде, – преспокойно, без заминки ответил Леший, выказывая тем самым некоторое знакомство с помянутым учением. – А почему б и нет? Вот посмотри на нас, грешных. Петенька с Пашенькой мне родные племянники и, за отсутствием родных детушек, все равно что сыночки. Маича Петрович… ну, он со мной так давно повязан с тех пор, как откололся от соплеменников, что опять-таки – будто член семьи. Вот этим мы и повязаны намертво – узами, а не блатными понятиями, государственными законами или шкурным интересом. И такая командочка на что угодно способна… Веришь? (С.183)
... Каждый силен, хваток и ловок только на своей стороне (С.365)
В конце-то концов, мы не кладоискатели, Шварц, мы антиквары. Хотелось бы мне сгрести в мешок это золотишко… но для нас с тобой это не более чем эпизод, а для этого лесовика – смысл жизни и единственная цель, какая у него в жизни есть. И потому он постарается кишки вытащить из любого постороннего, кто встанет между ним и его светлой мечтой. Я в таких условиях работать не собираюсь. Дело тут не в страхе, а в ясном осознании того факта, что люди вроде нас не должны пересекаться с людьми вроде него... (С.366)
Один-единственный супермен не способен воевать против системы... (С.369)
